статья в газете «Иркутск», № 13 (533) от 11 апреля 2012 г. – С. 10.
Шабат. Песах. Седер.
Корреспондент газеты «Иркутск» побывала в синагоге на одном из главных еврейских праздников.
Анна Градова
Фото: Марк Рыбак
Мы идём на Песах, или, как принято говорить в России, «еврейскую пасху». В отличие от Пасхи христиан, посвящённой воскрешению Христа, Песах посвящён исходу евреев из Египта. Начинается Песах на девять дней раньше православной Пасхи и длится в Израиле семь дней, а за пределами земли обетованной – почему-то восемь.
Помниться, на открытии синагоги после реставрации припарковаться ближе, чем за двести метров было невозможно, поэтому на праздник я приехала, готовая долго крутиться в поисках свободного пятачка. Однако автомобилей у синагоги набралось едва ли с десяток.
– Потому что в шабат (а еврейская суббота начинается в пятницу вечером) нельзя выполнять никакую работу – в том числе водить автомобиль. Так что большинство гостей благоразумно приехали на такси, - объясняет мне Катя.
В холле синагоги царит оживление – заволновалась даже моя проводница. Сейчас будут продавать мацу! Маца – это пресные хлебцы, с виду похожие на листы картона, испечённые без дрожжей или яиц – просто вода и мука. Мацу в Иркутске не пекут – привозят из Москвы, и, как пояснила Катя, продают её раз в год, поэтому покупают её сразу в больших количествах, про запас.
Пока длится Песах, есть можно только мацу. Поэтому перед праздником в домах уничтожаются все запасы хамеца – продуктов, полученных из зерна и подвергнутых сквашиванию. Хамец – это не только дрожжевой хлеб. Это и макароны, и печенье-тортики, и водка-пиво-виски. Строгости относительно хамеца таковы, что, если у правоверного еврея бизнес связан с упомянутыми продуктами (например, он владеет пекарней или магазином спиртных напитков), он должен его «временно продать» нееврею.
- Около четырёхсот прихожан нашей синагоги написали доверенности на главного раввина России, и вчера мы отправили их факсом в Москву. Там собираются подобные документы со всей страны, затем главный раввин продаёт всё это имущество нееврею, а когда Песах проходит – выкупает обратно, рассказал раввин Приангарья Аарон Вагнер. – Понятно, что продажа и выкуп сегодня скорее символические, однако всё равно это несколько рискованное предприятие для владельцев хамеца, поэтому, если человек не хочет продавать хамец, никто его не заставляет.
Но вот вопросы с хлебом насущным решены, и распахиваются двери в зал. А у меня распахивается рот. Я-то настроилась на религиозную службу, а попала… на банкет – центр зала синагоги занимали накрытые столы.
Начинается Песах – как и любой другой еврейский праздник, как и шабат – после того, как стемнеет. Мужчины отправляются в правую половину зала, где находится бима – подставка со свитком Торы, а мы уходим на левую половину, где стоит стол со свечами. Женщины по очереди чиркают спичками. Когда свечи зажжены, жена раввина, закрыв лицо руками, читает молитву – по фразе. Женщины также по фразе за ней повторяют. Кто-то честно закрывает лицо, кто-то символически подносит руки к глазам.
- Обычно сначала читают молитву, а потом совершают ритуал. Но в шабат нельзя работать. Зажигать свечу – это работа. Поэтому женщина сначала зажигает свечу, а потом закрывает глаза и читает молитву. После молитвы, когда шабат начинается де-юре, женщина открывает глаза, а свет уже есть, - шёпотом объясняет моя «группа поддержки».
Итак, шабат начался, и начинается большая молитва. Желающие разбирают Тору. Каждая страница в ней дублируется: одна – на иврите, одна – перевод на русский для тех, кто иврита не знает. Молятся вслух мужчины, женщины молча следят по книге. Мужчины то раскачиваются в такт словам, точнее песнопениям, то поворачиваются, то садятся, то снова встают. Я краем глаза наблюдаю за соседками – далеко не все смотрят на страницу с ивритом. Раввин, прежде чем начать очередную молитву, указывает на какой странице её искать. Что ж, не я одна такая незнайка.
После молитвы все рассаживаются за столами, кто как хочет. Здесь уже царит вполне непринуждённая обстановка. Но поскольку «седер» - так называется это вечер – означает «порядок», то возле каждого места лежит книжечка, в которой шаг за шагом прописаны все действия, которые необходимо совершить, ведь это не просто застолье, это тоже ритуал. Даются названия блюд, расставленных на столе. Пока раввин рассказывает историю исхода евреев из Египта, я читаю брошюру. Вот марор (тёртый хрен на листьях салата) – напоминание о горечи египетского рабства, карпас (кусочек картофеля или репчатого лука), который обмакивают в солёную воду в память о слёзах, пролитых в египетском рабстве, харосет – смесь из мёда, яблок и орехов, которая символизирует глину, что месили предки евреев, строя дома для египтян, бейца – запечённое яйцо, символ разрушенного Храма и куриная косточка – напоминание о Пасхальной жертве, спасшей еврейских первенцев во время десятой казни египетской. Вообще-то в ночь перед десятой казнью каждая еврейская семья заколола по ягнёнку и помазала двери его кровью. И когда Б-г спустился на землю, забирая жизни египетских первенцев, он миновал дома евреев, и их первенцы остались живы. Отсюда и название праздника Песах – от «прошёл мимо». Но сегодня роль ягнёнка часто исполняет куриная ножка.
Раввин тем временем сам объясняет собравшимся значение каждого продукта и, наконец, предлагает попробовать карпас, выпить первую чашу вина (в нашем случае виноградный сок) и съесть марор, дабы прочувствовать горечь рабства. Я послушно откусываю фунтик салата с кусками хрена внутри – дыхание перехватывает, из глаз брызжут слёзы. Ох, несладко было предкам евреев в Египте.
После второго бокала разламывают второй листик мацы (на тарелке перед каждым лежит по три листика). Большую часть – афикоман – лучше всего надёжно спрятать, потому что ею обязательно надо трапезу завершать, а по традиции её утаскивают и прячут дети, чтобы потом выторговывать себе подарки. Причём пользуются этой возможностью не только дети. По словам Аарона Вагнера, на прошлом седере одна из женщин, спрятав мацу, выпросила у мужа пианино. Мои половинки оказались примерно одинаковыми. Так и не определив, которая же из них афикоман, я на всякий случай прячу обе.
После третьей чаши детям предлагается задать, точнее, спеть четыре вопроса о Песахе – почему едим мацу и т.п. Вопросы задаются на иврите. Но раввин переводит их на русский.
За вечер мы выпиваем четыре бокала, и наливаем пятый. Это чаша Илии-пророка, который должен объявить приход Машиаха – мессии. Но выпить её пока некому. А седер заканчивается пожеланием «Лешана хабаа бе Иерушалаим» (на следующий год в Иерусалиме). Это пожелание, чтобы в следующем году Господь собрал всех евреев в свою землю и тогда Машиах вернётся.
– Лешана хабаа бе Иерушалаим, - говорим и мы, уходя. Хотя праздник ещё не закончился, и желающие остаются за столами продолжать трапезу и непринуждённое общение, которым всегда славились синагоги. А мы направляемся к выходу, сытые не только праздничным ужином, но и новой информацией об этом удивительном народе.